Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]

— Я не относился к Элиоту всерьез, пока не наткнулся на его книжку «Избранные стихи Киплинга». Помню, тогда я сказал преподавателю английской литературы: «Поэт, любящий Киплинга, не может быть плохим поэтом». Преподаватель не удивился.

— Боюсь, — признался Брэдли, — я не большой знаток поэзии. Из Киплинга помню только «Если…»[26].

— Жаль. Он одной с вами породы — поэт, воспевавший море и технический прогресс. Советую прочесть «Гимн МакЭндрю». С точки зрения техники стихотворение устарело лет на сто. Но никто больше не превозносит машины так, как Киплинг. Еще у него есть стихотворение, посвященное глубоководным кабелям:

Крушенья вершатся над нами; прах медленнопадает вниз —Вниз во мрак, во мрак беспредельный, где змеислепые сплелись;Где не слышно ни звука, ни эха, в пустыняхпридонной тьмы,По равнинам из серой грязи в кожухахпротянулись мы[27].

— Хорошо, — кивнул Брэдли. — Но насчет «ни звука, ни эха» он ошибся. Море — очень шумное место. Хотя, чтобы слышать его, нужно иметь соответствующее акустическое оборудование.

— Вряд ли Киплинг знал об этом в девятнадцатом веке. Наш проект его бы восхитил. В свое время он написал роман о Гранд-Бэнкс.

— Правда? — в унисон воскликнули Эмерсон и Брэдли.

— Называется «Отважные капитаны». Роман о ньюфаундлендских рыбаках и их тяжелой жизни. Не слишком удачная книга. «Ким» на порядки лучше. Но что может сравниться с «Кимом»? Хемингуэй тоже писал о рыбаках — лет сто спустя и на двадцать градусов южнее… Прекрасное произведение.

— Его я читал, — гордо объявил Эмерсон. — «Старик и море».

— Пятерка, Рой. По мне, это настоящая трагедия, что Киплинг не сочинил эпического стихотворения о «Титанике». Быть может, он собирался, но его опередил Харди.

— Харди?

— Так, к слову пришлось. Прости нас, Редьярд. Пора заняться делом.

Три плоских дисплея (как бы они изумили Киплинга!) включились автоматически. Глядя на экран, Руперт Паркинсон проговорил:

— Вот ваш отчет от тридцатого апреля. Насколько я понимаю, новых сведений не появилось?

— Ничего важного, — отозвался Брэдли. — Мои сотрудники перепроверили все цифры. Пожалуй, можно улучшить показатели. Но в таких вопросах я консерватор. Не припомню крупной подводной операции, обошедшейся без сюрпризов.

— Сюда относится ваша знаменитая встреча с Оскаром?

— Это вообще самый большой сюрприз. Однако все прошло лучше, чем ожидалось.

— А что с «Эксплорером»?

— Все так же, Руп. По-прежнему тихонько гниет в бухте Суисан.

Паркинсон едва заметно поморщился, когда Брэдли назвал его Рупом. Однако это лучше, чем Парки. Такое обращение позволительно только для самых близких друзей.

— Трудно поверить, — покачал головой Эмерсон, — что столь ценный, столь уникальный корабль использовался всего однажды.

— Он слишком здоровый и нерентабельный для обычных коммерческих проектов. «Эксплорер» по карману только ЦРУ, а им грозит пальчиком Конгресс.

— Кажется, однажды они пытались сдать его в аренду русским.

Брэдли с усмешкой глянул на Паркинсона.

— То есть вы в курсе.

— Конечно. Мы хорошо изучили вопрос, прежде чем обратиться к вам.

— Я запутался, — сказал Эмерсон. — Пожалуйста, просветите.

— Дело было так… В тысяча девятьсот восемьдесят девятом году новейшая русская подлодка…

— Единственная класса «Майк». Больше таких не строили.

— …затонула в Северном море. Один умник из Пентагона сказал: «Может, удастся вернуть хотя бы часть наших денежек!» Но ничего не вышло. Или все-таки вышло, Джейсон?

— На самом деле идея пошла не из Пентагона; ребята оттуда не обладают столь богатым воображением. Я провел очень приятную неделю в Женеве с заместителем директора ЦРУ и тремя адмиралами. Один наш, двое русских. А было это… весной тысяча девятьсот девяностого. Начало перестройки. Все потеряли интерес к этому делу. Игорь и Алексей ушли в отставку и занялись экспортно-импортным бизнесом. Я до сих пор получаю от них открытки к Рождеству из Ленингр… прошу прощения, из Санкт-Петербурга. Вы верно заметили, затея провалилась; зато мы все растолстели килограммов на десять и потом несколько недель приходили в форму.

— Знаю я эти женевские рестораны. А сколько понадобится времени, если мы решим привести «Эксплорер» в порядок?

— Если наберу людей — три-четыре месяца. Точнее не скажу. С учетом плавания до места, где затонул «Титаник», проверки сохранности нашего утопленника, постройки добавочных крепежных структур, доставки на глубину миллиардов стеклянных шариков… честно говоря, даже максимальные цифры, которые я заключил в скобки, — это не прикидки, а догадки. Смогу уточнить только после первого обследования.

— Что ж, очень благоразумно. Ценю вашу откровенность. Сейчас важно уяснить, реально ли осуществить проект в принципе, без учета временных рамок.

— Теоретически — реально. Но не решусь предположить, сколько это будет стоить. Каков, кстати, потолок расходов?

Вопрос прозвучал слишком резко. Руперт Паркинсон притворно поморщился.

— Расчеты пока ведутся. Верно, Рой?

Это был своего рода пароль. Брэдли ничего не понял, но ответ Эмерсона дал кое-какие намеки.

— Я по-прежнему готов вложить половину суммы, которую утвердит совет директоров. Если операция пройдет успешно, деньги вернутся по плану «В».

— Позвольте поинтересоваться, что за план «В»? — спросил Брэдли. — И план «А», если на то пошло. Вы до сих пор не говорили, что собираетесь делать с корпусом корабля, когда его отбуксируют в Нью-Йорк. Хотите поступить как с «Вазой»?[28]

Паркинсон театрально вскинул руки.

— Он разгадал план «С», — простонал Руперт. — Да, мы намеревались привести «Титаник» к Манхэттену — с опозданием на сто лет — и выставить на всеобщее обозрение. Но вы же знаете, что случается с металлическими кораблями, поднятыми на поверхность после десятилетий, проведенных под водой. Даже деревянное судно сохранить непросто. На обработку «Титаника» соответствующими химикатами уйдут десятки лет. Возможно, это обойдется дороже, чем сам подъем.

— Стало быть, оставите его на мелководье, то есть отведете во Флориду, как и предполагалось в телешоу.

— Послушайте, Джейсон. Мы рассматриваем все варианты. «Диснейленд» — один из них. Мы не разочаруемся, если придется оставить «Титаник» на дне. Главное — спасти ящики из каюты моего прадеда. К счастью, он отказался сдать их в багаж; в последней телеграмме дед жаловался, что в каюте тесновато.